Неточные совпадения
— Состязание жуликов. Не зря, брат, московские жулики славятся. Как Варвару нагрели с этой идиотской закладной, черт их
души возьми! Не брезглив я, не злой человек, а все-таки, будь моя власть, я бы
половину московских жителей в Сибирь перевез, в Якутку, в Камчатку, вообще — в глухие места. Пускай там, сукины дети, жрут друг друга — оттуда в Европы никакой вопль не долетит.
И только верующая
душа несет горе так, как несла его эта женщина — и одни женщины так выносят его!» «В женской
половине человеческого рода, — думалось ему, — заключены великие силы, ворочающие миром.
Маленький ребенок, значит, жил еще тогда в
душе моей на целую
половину.
— У меня вон они 12
душ, — продолжал старик, указывая на двух женщин, которые с сбившимися платками, потные, подоткнувшись, с голыми, до
половины испачканными навозной жижей икрами стояли с вилами на уступе невычищенного еще навоза. — Что ни месяц, то купи 6 пудов, а где их взять?
„Еще там не успели, — думает он, — еще можно что-нибудь подыскать, о, еще будет время сочинить план защиты, сообразить отпор, а теперь, теперь — теперь она так прелестна!“ Смутно и страшно в
душе его, но он успевает, однако же, отложить от своих денег
половину и где-то их спрятать — иначе я не могу объяснить себе, куда могла исчезнуть целая
половина этих трех тысяч, только что взятых им у отца из-под подушки.
— Помилосердуйте, господа, — всплеснул руками Митя, — хоть этого-то не пишите, постыдитесь! Ведь я, так сказать,
душу мою разорвал пополам пред вами, а вы воспользовались и роетесь пальцами по разорванному месту в обеих
половинах… О Боже!
Поместья были, однако ж, не очень велики, всего
душ тысячи две с
половиною, а детей на деревенском досуге явилось много, человек 8; наш Рахметов был предпоследний, моложе его была одна сестра; потому наш Рахметов был уже человек не с богатым наследством: он получил около 400
душ да 7 000 десятин земли.
Внимание хозяина и гостя задавило меня, он даже написал мелом до
половины мой вензель; боже мой, моих сил недостает, ни на кого не могу опереться из тех, которые могли быть опорой; одна — на краю пропасти, и целая толпа употребляет все усилия, чтоб столкнуть меня, иногда я устаю, силы слабеют, и нет тебя вблизи, и вдали тебя не видно; но одно воспоминание — и
душа встрепенулась, готова снова на бой в доспехах любви».
Лет до десяти я не замечал ничего странного, особенного в моем положении; мне казалось естественно и просто, что я живу в доме моего отца, что у него на
половине я держу себя чинно, что у моей матери другая
половина, где я кричу и шалю сколько
душе угодно. Сенатор баловал меня и дарил игрушки, Кало носил на руках, Вера Артамоновна одевала меня, клала спать и мыла в корыте, m-me Прово водила гулять и говорила со мной по-немецки; все шло своим порядком, а между тем я начал призадумываться.
Взял Петро
половину королевского жалованья, но не мог вынесть того, что Иван получил такую честь от короля, и затаил глубоко на
душе месть.
Во мне есть та взволнованность
души, та проблематичность ума, те конфликты и антиномии, которые обнаружились во вторую
половину XIX века и в начале XX.
Я ответил, что я племянник капитана, и мы разговорились. Он стоял за тыном, высокий, худой, весь из одних костей и сухожилий. На нем была черная «чамарка», вытертая и в пятнах. Застегивалась она рядом мелких пуговиц, но
половины их не было, и из-под чамарки виднелось голое тело: у бедняги была одна рубаха, и, когда какая-нибудь добрая
душа брала ее в стирку, старик обходился без белья.
Женщины в колонии все заняты, следовательно, другую
половину, то есть около трех тысяч
душ, живущих одиноко, составляют одни мужчины.
Ведь отрекся же он сам от своего демона, еще идя туда, на
половине дороги, когда радость вдруг наполнила его
душу?
— Нет,
душа моя, не рассчитывай. В
половину девятого — и прощай. Дело есть; я дал слово…
На всю губернию было в то время только четыре рекрутских присутствия; из них к губернскому причислено было три с
половиной уезда с населением около двухсот тысяч
душ, с которых причиталось до тысячи рекрутов (некоторые волости должны были совершить скорбный путь в триста с лишком верст, чтобы достигнуть губернского города).
Да и кроме того, если бы даже он немного и глуповат был, зато в приданое с ним шло две тысячи
душ; а это такая порядочная цифра, что я знаю, например, очень хороших людей, которые некогда не устояли против
половины… — пошутила Настенька и взглянула на Калиновича; но, заметив, что он еще более нахмурился, сейчас переменила тон.
Июнь переваливает за вторую
половину. Лагерная жизнь начинает становиться тяжелой для юнкеров. Стоят неподвижные, удручающе жаркие дни. По ночам непрестанные зарницы молчаливыми голубыми молниями бегают по черным небесам над Ходынским полем. Нет покоя ни днем, ни ночью от тоскливой истомы.
Души и тела жаждут грозы с проливным дождем.
Жителей в селе Благовещенском 546
душ мужеского пола, из коих
половина в отходе. Женщин никто не считал, и количество их определяется словом: достаточно.
Выключите отсюда прирост в полтора миллиона — определится смертность в два с
половиной миллиона
душ.
— Досталось, да не нам! — сказал Поддубный, садясь к огню. — Вот, ребятушки, много у меня лежало грехов на
душе, а сегодня, кажись,
половину сбыл!
— Да, брат, у нас мать — умница! Ей бы министром следовало быть, а не в Головлеве пенки с варенья снимать! Знаешь ли что! Несправедлива она ко мне была, обидела она меня, — а я ее уважаю! Умна, как черт, вот что главное! Кабы не она — что бы мы теперь были? Были бы при одном Головлеве — сто одна
душа с
половиной! А она — посмотри, какую чертову пропасть она накупила!
Татьяна Власьевна забежала вперед и спрятала всех женщин на своей
половине, а затем встретила гостей с низкими поклонами в сенях. Гости для нее были священны, хотя в
душе теперь у нее было совсем не до них; она узнала и Липачка, и Плинтусова, и Порфира Порфирыча, которых встречала иногда у Пятовых.
Бубнов. У-у-ррр! Барбос! Бррю, брлю, брлю! Индюк! Не лай, не ворчи! Пей, гуляй, нос не вешай… Я — всех угощаю! Я, брат, угощать люблю! Кабы я был богатый… я бы… бесплатный трактир устроил! Ей-богу! С музыкой и чтобы хор певцов… Приходи, пей, ешь, слушай песни… отводи
душу! Бедняк-человек… айда ко мне в бесплатный трактир! Сатин! Я бы… тебя бы… бери
половину всех моих капиталов! Вот как!
На другой день Анна Юрьевна в самом деле заехала за бароном и увезла его с собой. Дом ее и убранство в оном совершенно подтвердили в глазах барона ее слова о двадцати тысячах
душ. Он заметно сделался внимательнее к Анне Юрьевне и начал с каким-то особенным уважением ее подсаживать и высаживать из экипажа, а сидя с ней в коляске, не рассаживался на все сиденье и занимал только
половину его.
— Да, это тоже штука. Одно средство: к тузу какому-нибудь примазаться! Уж черт его
душу дери… ешь
половину!
— И ростом и
душою! — возразил Рославлев, устремив пылающий взор на француза, который почти до
половины уже влез в камин. — Если вы, граф, читали когда-нибудь историю…
Тогда тихо опускались до
половины его длинные ресницы, бросая синие тени на светлое лицо, и в глазах царя загорались, точно искры в черных брильянтах, теплые огни ласкового, нежного смеха; и те, кто видели эту улыбку, готовы были за нее отдать тело и
душу — так она была неописуемо прекрасна.
Август был в
половине, и стояла какая-то совсем отчаянная погода — дождь, дождь и дождь, мелкий и беспощадный, настоящий осенний дождь, который «зарядил» на целый месяц; провернулось, правда, несколько солнечных дней, но солнце светило таким печальным светом, и кругом было все так безнадежно серо, что на
душе щемило от этих печальных картин еще сильней, точно не было конца этим серым низким тучам, которые ползли по небу расплывающимися мутными пятнами, с поспешностью перебираясь на юго-запад.
Видно, Лизавете Васильевне было очень жаль этих денег: она не в состоянии была выдержать себя и заплакала; она не скрыла и от брата своего горя — рассказала, что имение их в Саратовской губернии продано и что от него осталось только пять тысяч рублей, из которых прекрасный муженек ее успел уже проиграть больше
половины; теперь у них осталось только ее состояние, то есть тридцать
душ.
«Что тут — все дороги на этот завод?» — думаю и кружусь по деревням, по лесам, ползаю, словно жук в траве, вижу издали эти заводы. Дымят они, но не манят меня. Кажется, что потерял я
половину себя, и не могу понять — чего хочу? Плохо мне. Серая, ленивая досада колеблется в
душе, искрами вспыхивает злой смешок, и хочется мне обижать всех людей и себя самого.
Елеся. Вот она! (Подает деньги). Три тысячи с
половиной! А? Довольно хорошо? Жив бог, жива
душа моя. Так я говорю?
Избитый и окровавленный верный раб, прихрамывая, вышел из кабинета и в
душе поблагодарил бога, что так дешево отделался: первая и самая трудная
половина дела была сделана, а там уж что бог даст.
Впрочем, он делался глупым только при отце, которого боялся, как огня, и отводил
душу на своей
половине, в своей компании.
Половине из них Иосаф даже и названия не знал, но все-таки, безмерно восхитившись
душой, начал рассматривать то тот, то другой, нюхать их, заглядывать вовнутрь их махровых чашечек.
«Пожалуй!» — отвечал ей Саша. Он
Из слов ее расслушал
половину, —
Его клонил к подушке сладкий сон,
Как птица клонит слабую тростину.
Блажен, кто может спать! Я был рожден
С бессонницей. В теченье долгой ночи
Бывало беспокойно бродят очи,
И жжет подушка влажное чело.
Душа грустит о том, что уж прошло,
Блуждая в мире вымысла без пищи,
Как лазарони или русский нищий…
Ардальон согласился и на извозчике полетел домой за черновою рукописью. Его
душила злость и досада, но в тщетном бессилии злобы он только награждал себя названиями осла и дурака, а Верхохлебову посылал эпитеты подлеца и мерзавца. «Двести пятьдесят рублей — шутка сказать! — так-таки ни за что из-под носа вот прахом развеялись!.. Экой мерзавец! Чуть три
половины не отнял! Три
половины! Тьфу, подлец какой!»
— Рамзай? — переспросила Мила удивленно. — Ах, ты не знаешь Рамзай, Нина!
Половина класса обожает ее, тогда как остальные ненавидят всей
душой.
— Как же это? — вскликнула Аграфена Петровна. — Да ведь она
души не чаяла в Марье Гавриловне. В огонь и в воду была готова идти за нее. Еще махонькой взяла ее Марья Гавриловна на свое попеченье, вырастила, воспитала, любила, как дочь родную! Говорила, что по смерти
половину именья откажет ей. И вдруг такое дело!.. Господи! Господи!.. Что ж это такое?.. Да как решилась она?
Баронесса Нан, спокойная по виду, но с целой бурей, тщательно скрытой в тайниках
души, проскользнула на свою
половину.
Невозможно стоять одновременно на верхней и нижней ступеньке лестницы, невозможно решать из себя коренных вопросов жизни, когда
душа состоит из двух
половин, друг другу враждебных и противоположных, когда одна
половина здорова и трепещет жизнью, а другая источена гнилыми инстинктами декаданса.
Третье лицо, капитан Тросенко, был старый кавказец в полном значении этого слова, то есть человек, для которого рота, которою он командовал, сделалась семейством, крепость, где был штаб, — родиной, а песенники — единственными удовольствиями жизни, — человек, для которого все, что не было Кавказ, было достойно презрения, да и почти недостойно вероятия; все же, что было Кавказ, разделялось на две
половины: нашу и не нашу; первую он любил, вторую ненавидел всеми силами своей
души, и главное — он был человек закаленной, спокойной храбрости, редкой доброты в отношении к своим товарищам и подчиненным и отчаянной прямоты и даже дерзости в отношении к ненавистным для него почему-то адъютантам и бонжурам.
Ох! Пришла бы страсть-зазноба, вмиг бы она все перевернула! Развязки бы добилась.
Половину своего бы собственного состояния отдала. Что жадничать? У детей будет кусок хлеба! Ждать ли этой зазнобы? Не прошло ли уже время? Не выели ли горечь и обида и жизнь с постылым мужем то, чем сердце любит, чем
душа летит навстречу другой
душе?
Целую жизнь, будто по заказу, старался он расстроить свое достояние, но дедовские богатства были так велики, что он не мог промотать и
половины их, оставив все-таки три тысячи
душ единственному своему сыну и наследнику, князю Даниле Борисовичу.
Ни малейшей благодарности, хотя бы легкое изъяснение доброго сердца, что оно понимает прекрасный подвиг. Суровой
душе боярина эта благодарность стоила бы тяжкого подвига. Он и так совершил его, разрушив ужасную преграду, которая отделяла православную
половину от басурманской.
Все было устроено с величайшей осторожностью. Я доехала до его квартиры в извощичьей карете с опущенным вуалем. Взошла на лестницу ровно в
половине третьего. Он мне сам отворил. Ни одной
души христианской не заметила! Увидала я кушетку и расхохоталась, вспомнивши, как я на нее злобствовала. Все мне в этом кабинете было точно свое, родное.
«Добрейшая
душа! — говорил в одной деревне староста, у которого торчала одна
половина бороды (русский человек незлопамятен), — только больно сердцем горяч».
Любовь к Шатову по-прежнему жила в сердце молодой девушки и перспектива брака с ним по истечение года траура была светлой точкой на горизонте ее не особенно веселой жизни. Расходясь во вкусах с сестрой и теткой, она жила среди них одинокой. Отводила она
душу лишь в беседе с Антоном Михайловичем, бывшим, по праву жениха, ежедневно, и с его другом Карнеевым, часто навещавшим
половину княжен.
Когда Хабар отворил железную дверь, чтобы впустить через нее князя на свою
половину, он ласково поклонился иноземцу и сказал ему от
души спасибо.